В прошлом номере мы рассказывали о том, что наш постоянный автор Виктор Трифонович СЛИПЕНЧУК получил престижную Национальную премию «Лучшие книги, издательства, проекты года – 2022» за собрание сочинений в восьми томах. Внимания читателей заслуживают не только романы и стихи талантливого творца, но и драматические произведения. Сегодня публикуем рецензию известного поэта, прозаика, эссеиста и литературного критика Александра БАЛТИНА на пьесу с прологом Виктора Слипенчука «Губернатор», вышедшую в восьмом томе получившего столь высокую оценку собрания сочинений.
Господин Голядкин совершенно узнал своего ночного приятеля. Ночной приятель его был не кто иной, как он сам, – сам господин Голядкин, другой господин Голядкин, но совершенно такой же, как и он сам, – одним словом, что называется, двойник его во всех отношениях…
Поле социальной сатиры на отечественной сцене, представленной в основном экспериментальными студиями, напоминает непаханое поле. А меж тем тема как нельзя актуальная.
Тема двойничества со времён Гоголя, Достоевского, Андрея Белого словно искала нового выразителя и продолжателя.
Пьеса Виктора Слипенчука «Губернатор» в этом отношении яркий пример следования классическим традициям.
Всё представленное в мире иерархично: а мир власти, который своеобразно психологически и интонационно трактует пьеса Виктора Слипенчука «Губернатор», – вдвойне; и Сам, разумеется, выше своих двойников, которые, через горизонты внешней схожести, иногда забываются, ища крохи собственных выгод.
Тяжёлое слово – Губернатор.
Сильное, бьющее в бубен сознания: яро и крепко, ибо любые формы человеческой власти – кривые, коли построены из материала насилия и напрочь отрицают энергию любви.
Пьеса Виктора Слипенчука в том числе и об этом: о кривизне власти, нарциссически самовлюблённой, забывающей, что она, собственно, для людей. Должна бы быть…
Действие развивается энергично: импульс даётся с самого начала, и Полозов – Дмитрий Тихонович, 32 лет, холост – врывается в действительность, как ветерок власти: самоуверенный, самоупоённый.
В том числе – из-за череды двойников, позволяющих создавать иллюзию губернаторских чудес: многоприсутствия, вечного ока.
Оно взирает: пока «брат Коля» – один из двойников работает под таким псевдонимом – мечтает стать 07: сверхагентом, а там – чем… известно кто… не шутит – выйти из-под контроля, и…
Все хотят власти: манит сильно силовой её орнамент; все хотят командовать, подчинив себе низовую иерархию…
Оттенки абсурда переливаются огнями правды, и, погружаясь в мир пьесы Виктора Слипенчука, дополнительно осознаёшь, насколько зыбкая штука – реальность, где кажущееся постоянным и прочным оказывается мимолётным и зыбким.
Реплики виртуозны: они словно входят в пазы друг другу; вместе – течёт разговорная речь – естественная, как пейзаж за окном, будто всё не… написано: а зафиксировано – изъятием из норм бытия.
Проходит, взаимодействуя, череда персонажей.
Тень Гоголя улыбается благосклонно: ибо творящееся действо отдаёт изломами бытия, столь любезными русскому классику…
Хорош ли Полозов?
Он – словно самозванец на троне: хотя… вполне законно занимает его: условный трон губернаторства; но всё равно – всякая власть отчасти самозванка.
…ибо, путаясь в двойниках, собственных решениях, жажде ещё большего могущества, – о человеке, которому призвана служить, не думает вовсе.
Зачем?
Есть биомасса – и верхи, и вот бурлят эти верхи в пьесе Виктора Слипенчука, булькают, варево сложное организуя собою.
…председатель заксобрания, молча сидящий с артистом из драмтеатра.
Дизайнерские работы, должные удовлетворить Самого.
Шныряющие журналисты.
…брызги иронических реплик придают действию дополнительное обаяние.
Появится транспарант, восхваляющий работу губернатора.
Триумф?
Триумф абсурда?
Кульминации в сложно организованном тексте пьесы вспыхивают не раз, завораживая и разжигая воображение.
Динамичность действия в определённые моменты становится на руку… всё тому же абсурду…
И – интереснейшим образом – через психологию и словно поданную в кривозеркальном отражении конкретику бытия – творится драматургический анализ власти: равно исследуются герои её…
Но главное – мера художественности, с которой всё происходит: выразительность, помноженная на занимательность, иронические ленты, мелькающие метафизически, и действо само, действо – таинственное, бурлескное…
…пиар-отдел, выступающий ныне… чуть ли не в сакральном варианте всемогущества, творит свою реальность: что характерно вытекает из разговора персонажей:
Трапезников: Дмитрий Тихонович, сейчас на совещании специалистов вы говорили, что тема повышения производительности труда на местах настолько животрепещущая, что по этому вопросу вы готовы выслушать каждого, кто предложит новые идеи по решению данной проблемы.
Полозов: Да, говорил. Но при чём здесь ваш пиар-отдел? От того, что губернатор сменит причёску или галстук, производительность труда в крае никаким образом не повысится.
Трапезников: Согласен. Это если смотреть на проблему обыденно. Я предлагаю сменить угол зрения. Посмотреть на проблему сверху, так сказать, с высоты птичьего полёта. Уверяю, неожиданно много откроется смотрящему.
Вспоминается диалог господина Голядкина и доктора Крестьяна Ивановича из повести «Двойник» Достоевского.
Мираж превращается в тираж: что поднимет рейтинг губернатора, играющего чужими судьбами, как своею принадлежностью.
О, в пьесе Слипенчука есть отсветы огней Гоголя: они, словно преобразованные явью, показывают нынешние формулы власти… мало изменившимися с той поры:
Полозов (встаёт): Вот вы уже где?! Да вы же оппозиционер, стихийный апологет цветных революций. Государственную власть – побоку, самоорганизация – через Интернет. И вы – мой двойник, в моё отсутствие представляете меня – государственника?! Это безобразие, это не вмещается в моей голове! (Вновь вытащил платочек, промокает лоб.)
Двойник 04 (испуганно): Я сам ошарашен, я и не подозревал, что я стихийный апологет, – дальше не смею говорить!
Так, гоголевский Городничий представлял твёрдо одно: он – Городничий.
И Полозову в нашем уже измерении важно – быть Губернатором.
…а – раз хорошая основа для оного – быть государственником: значит, важно это; а тут двойник, меняющий карты…
Впрочем, нечто и от бюрократических коридоров Булгакова блистает, переливаясь нынешними реалиями: то из «Дьяволиады» ощущения мелькнут, то бурлеском «Зойкиной квартиры» повеет.
При самостоятельности творческой манеры Слипенчука и оригинальности оной отблески классического, драматургического наследия придают пьесе дополнительное обаяние…
«Губернатор» – сатирическая пьеса.
Сатира – своеобразная мазь на раны и расчёсы общества, но она же – и магический кристалл, сквозь который можно увидеть пространство преображённым.
Пьеса В. Слипенчука – своей игрой, остротой и своеобразной прелестью – призвана сослужить хорошую службу: и нынешним властям предержащим, и… зрителям: заставляя задуматься о многом, не говоря – просто получить удовольствие от действа.
Пьеса весьма поучительная.
В знаменитом «Отрывке из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора» к одному литератору» Гоголь писал:
«Выставить эти качества в людях, которые не лишены, между прочим, хороших достоинств, было бы грехом со стороны писателя, ибо он тем поднял бы их на всеобщий смех. Лучше пусть всякий отыщет частицу себя в этой роли и в то же время осмотрится вокруг без боязни и страха, чтобы не указал кто-нибудь на него пальцем и не назвал бы его по имени…»
Беда не в том, что Виктор Слипенчук выставил на смех власть имущих, а в том, что вряд ли кто-нибудь из них узнает себя в кривом зеркале.
«А что, если узнает?» – спросит зритель.
Но, как говорится, неча на зеркало пенять!
Другие новости
Знаки и символы переходной эпохи
В России появился Экспертный центр для проверки книг на соответствие законодательству
«Класс!» финишировал