Интервью с писателем Натальей Самошкиной
Наталья, вы очень разносторонний человек, можете творить в различных направлениях. Как вам удаётся соединить все грани творчества и не растеряться?
Благодарю за комплимент моим способностям и непредсказуемости! Творчество писателя сродни созданию танца. Кто-то разучивает па, ориентируясь на известных мастеров, и часто не выходит на рамки общепринятых образов. А для меня главное – это импровизация. Я не следую канонам, поскольку для меня это тяжкий груз, который мне не хочется взваливать себе на закорки. Зато обожаю творить, не придумывая сюжет, не повторяя уже сложившиеся истории, не сканируя реальные события. Что бы мной не создавалось: стихотворение или картина, эротический образ или многоуровневый афоризм – оно всегда возникало из моего желания воспринимать иначе, чтобы быть увлечённой и увлекающей. Как сказал герой моей книги «Мемуары дядюшки Примуса. Афоризмы, взятые с потолка»: «Гордясь своей неизменностью, уверяешь Вселенную в том, что танцуешь, не двигаясь с места.» И посему, приглашаю всех на самый искренний и страстный танец, начинающийся с понимания себя, – на импровизацию!
Какова роль культуры в поэзии?
Поэзия – это стихия, разбуженная поцелуем. По-моему, в этом и есть суть воздействия культуры на бесконтрольное, всемогущее, многоликое, спонтанное НЕЧТО, воплощающееся в драмах и хокку, «белых стихах» и любовной лирике, памфлетах и строчках о природе. Когда не заставляют ходить по верёвке, натянутой между двумя столбами, так как увидели, что вдохновение уже давно странствует не от точки А к точке Б, а там, где можно проснуться скрипкой, опередившей своё время.
Стихи каких авторов больше всего повлияли на ваше мышление?
Наверное, всех, которые повстречались на моём пути. Это Борис Заходер и Рабиндранат Тагор, Фёдор Тютчев и Роберт Рождественский, Басё и Владимир Высоцкий, Михаил Лермонтов и Уильям Шекспир, Сергей Есенин и Роберт Бернс. Попадались безымянные строчки, вызывающие глубокий отклик. Именно поэтому я никогда не творила «кумиров» и не восклицала: «Пушкин – это наше всё!». Улавливать «волну» другого поэта – намного интереснее, чем возводить из гранита или песка многометровые памятники.
Работая над прозаическим произведением, всегда ли вы знаете конец текста или он всегда неожиданен для вас?
Никогда не знаю. Мои герои вольны в своём выборе и следуют ему. А меня эта Игра захватывает полностью, и я становлюсь зеленоглазой ведьмой Фелиттой и астрофизиком, похожим на Паганеля, байкером, знающим о влиянии лофофоры, и господарем Тишлой, прячущим свой ужас перед неведомым в бутылке дрянного винца. Истории никогда по-настоящему не завершаются, даже если на последней странице написано: «Вот и сказочке конец!».
Если бы вы могли спасти только одну книгу в мире, какую бы спасли?
Я сняла бы с полки роман братьев Вайнеров «Визит к Минотавру». Объясняю свой выбор! Во-первых, я очень не люблю обретаться в толпе и тем более распихивать окружающих локтями. А за творениями Толстого, Стейнбека, Гомера, Ахматовой или же за «священными откровениями», выстроились бы многокилометровые очереди тех, кому также, как и мне, разрешили спасти только ОДНУ книгу. Во-вторых, это произведение – не только отменный детектив; оно – кладезь мудрости. Изломанный, несостоявшийся талант превращается в Минотавра, пожирающего любого, кто окажется не просто съедобным, но и досягаемым. Талант, прошедший через «огонь, воду и медные трубы», изгоняет Минотавров из собственного Лабиринта, чтобы больше не нуждаться в чужих путеводных нитях и бродить по свету и тьме не жертвой обстоятельств, а танцующим Творцом.
Беседу провела редактор издательства «Четыре» Ольга Павлова
Другие новости
В России появился Экспертный центр для проверки книг на соответствие законодательству
«Класс!» финишировал
«КнигаМай» в Иркутске