Пьеса молодого драматурга Татьяны Загдай впервые является на столичной сцене. Постановщик тоже молод: у Павла Пархоменко «Человек в закрытой комнате» — третья режиссерская работа в Театре Моссовета. Тем не менее авторы поколения тридцатилетних взялись за сложную задачу воссоединить порванную связь времен между «отцами» и «детьми».
Никакой «закрытой комнаты» в спектакле нет — все полтора часа действа герои едут по неотложным надобностям и влипают в неуклюжие ситуации. Жанр — трагифарс, и смешного здесь действительно немало. Хотя внедрить комедийное начало в такую тему проблематично.
Сюжет: столичная жительница Жанна приезжает в родной провинциальный поселок похоронить отца и продать доставшуюся ей по наследству квартиру. С отцом, хмурым алкоголиком, она не виделась 15 лет — с тех пор как по окончании школы уехала из дому. Вспоминать детство не любит: слишком мало там было радостного. Но от погребения родителя по всем правилам никуда не деться, и вот тут начинаются сложности… Надо доставить тело в райцентр на экспертизу, дождаться единственного специалиста или, чтобы ускорить формальности, отвезти труп в соседнюю область, избежать конфликта с гаишниками и дорожными бандитами — во всех этих перипетиях Жанне помогает сосед Костик, но и с ним все непросто. А время поджимает и денег не хватает…
В ходе этого скорбного путешествия Жанна вдруг слышит голос отца. Он говорит с нею, может быть, впервые в жизни. И его скупые, отрывистые фразы будят в ней воспоминания, которые, казалось, давно похоронены на дне души.
Леонид Евтифьев в роли Трупа замечательно ведет свою партию, отзываясь репликами в самых неожиданных ситуациях. Веришь этой фантасмагории безоговорочно: именно так звучат голоса наших ушедших близких, когда мы думаем о них. Блистательно справляется с труднейшей ролью Жанны и Лилия Волкова. Она — не столько столичная штучка с провинциальным замесом, сколько душевная русская женщина с извечной бабьей жалостью к недотепам-мужчинам. А ее стремление быть жесткой, волевой, прагматичной так легко разбивается при нравственном выборе о врожденную порядочность и желание быть счастливой.
Абсолютно узнаваем тип соседа Костика — Андрей Смирнов рисует образ чуть дурашливого, простодушного и, в общем, доброго парня. А все его хитрости, когда он пытается быть «крутым», настолько нелепы, неуклюжи, даже дики, что вредят больше всего ему самому.
В спектакле немало абсурдистских сцен, которые рисуют нам абсурд забюрокраченной провинциальной жизни. Но в страшноватом комизме не тонет главная нота спектакля: успейте понять родных, пока они живы. Смерть близкого — всегда горе. Когда умирает близкий, которого ты вроде не особенно и любил — горе еще страшнее. Скорбишь не только об ушедшем, но о возможностях, которые ты мог, но не успел реализовать. Не договорил, не расспросил, не понял, не выстроил отношений, которые могли бы быть совсем иными.
Авторам спектакля ненавязчивыми, тонкими штрихами удалось передать, как много черпают «дети» от «отцов», даже вот таких, не слишком любимых. Как отзываются в них наследственные черты, и многие отцовские грехи и слабости становятся если не извинительными, то понятными и вызывающими сочувствие.
Другие новости
«На дне» в «Модерне»
Театру на Таганке исполнилось 60 лет. Три способа отпраздновать его юбилей
В ЭЛЕКТРОТЕАТРЕ ПОКАЖУТ ВИДЕОИНСТАЛЛЯЦИЮ «ОПЕРА НОН-СТОП. ТРЕПАНАЦИЯ»